- Хм… За это мы вам дадим девяносто тысяч спорлингов… Ты согласен, Высшее Существо?
- Да, согласен.
Девяносто тысяч… Хорошая цена. Вряд ли я где-нибудь получу больше за кусок старого пергамента.
- Тогда договорились… - и снова жутковатый оскал изменил форму этой странной присоски, расположив пять острых белых зубов в шахматном порядке. – Подождите немного… на орбите… Наш корабль сейчас прилетит к вам.
Неужели тебе не знакомо старое слово «стыковка»?
Неприятно рябящий монитор погас, только пять тускло-светящихся желтых лампочек над ними давали понять, что в этом секторе неплохая связь.
Гаракс даже не спросил меня, где я нашел Третий Свиток Веры. Хотя… Планета Дион II слишком далеко отсюда, чтобы эта империя могла забыть о ней.
По стенам пробежала легкая, едва различимая дрожь. Это значит, что корабль зонтевиков уже близко, и Андромеда I готовится к стыковке. Я даже потянулся было к иллюминатору, чтобы увидеть союзнического посланника, но вовремя вспомнил, что черно-серебристое крыло не позволит мне увидеть то, что находится ниже него. Немного неудобно, думаю, скоро Андромеда I уступит своё место Андромеде II.
А если подумать… Я не хочу видеть этот корабль. Я видел их уже, видел много раз, и большая часть была мной уничтожена. Тяжелая война почти в одиночку, а в сердце каждый раз словно вонзалась игла каждый раз, когда на одном из экранов вдруг пропадало изображение, сопровождаемое сдавленным криком о помощи, а мимо иллюминатора проносились горящие обломки союзнического корабля. Каждый раз в душе что-то обрывалось, когда за стеклом вырастал ослепительно-белый гриб ядерного взрыва, в котором утопала колония, колония, которую построил я…
Тогда в меня закрадывалась болезненная горечь, и я жал на красную кнопку со всем остервенением, на которое был способен, я убивал этих причудливых тварей, отдаленно напоминающих хищное двулапое растение, тысячами, их, их женщин, если таковые вообще имеются, и детей, а у ушах всегда звенели крики, мольбы о пощаде и угрозы…
- Сделка совершена, Высшее Существо.
Вздрогнув от неожиданного раздавшегося рычащего голоса, в котором даже десятки специальных приборов с трудом различали слова, я покосился на пульсирующую зеленым кнопку выключения громкой связи.
- Да благословит тебя Спорий…
- Я не верю в Спория, ты же знаешь.
Некоторое время динамики молчали.
- Высшее Существо… Ты просто не понимаешь…
В голосе Гаракса скользнула знакомая досада. Кнопка громкой связи потухла.
- До связи. – сам себе сказал я, все ещё пытаясь различить что-то в матовом стекле черного экрана.
Шевельнулось ли что-то в моей уже выжженной зеленоватым огнем лазеров душе, когда Гаракс умолял меня о пощаде, крупно содрогаясь всем телом, припадая к полу и шумно сглатывая, так что динамики доносили до меня клокочущее шуршание? Кажется, нет. Мне хотелось сделать то, что я ещё никогда не делал – нажать большую красную кнопку и ко всем чертям уничтожить планету Ахара III – последнее пристанище зонтевиков. Но ведь я – Высшее Существо, я должен быть милостив…
Я сохранил жизнь Гараксу и остаткам его религиозного народа. А позже мы заключили союз, зонтевики продавали мне все, что происходили, по низким ценам и готовы были бесплатно атаковать любого моего врага.
И каждый раз я вижу этот оскал… который должен означать преданную заискивающую улыбку. Но даже если бы эта улыбка удалась бы Гараксу, она была бы лживой. Он одинаково ненавидит как меня, так и любого коргина, потому что мы не понимаем и не принимаем его религии. Да, мы – неверные…
Но это не важно. Их Спорий не помог нам победить и стереть нашу Империю с лица Галактики. Я даже благодарен ему за это.
Зажав когтем третью справа клавишу на панели, я наклонился к микрофону.
- Дан, прием.
- Да, капитан?
- Активируй автопилот. Пункт назначения – звездная система Кния, планета Сириус.
Некоторое время динамики молчали, потом оттуда снова донесся знакомый веселый голос.
- Летим домой, капитан?
Я подумал немного перед тем, как ответить.
- Да, Дан. Летим домой.
Я почти увидел, как его мордочка растянулась в счастливой улыбке.
Домой… Сколько мы уже не были дома? Да месяцев семь или восемь. Те времена, когда наши предки тратили годы на то, чтобы долететь до соседней звезды, давно прошли. За семь месяцев я облетел все тридцать восемь колоний, собрал тонны пряности самых разных цветов, половину продал союзникам, а оставшееся в грузовом отсеке место забил образцами иноземной флоры и фауны, нужными для заповедника на Тобаре. А ведь я никогда не был так как посетитель…
Пожалуй, мне нужен отдых. Я устал… Точнее, устало моё тело, которое почти ничего не делало более полугода. Мои предки были ловкими подвижными хищниками, а я не делал ничего, кроме нажимания кнопок и выкручивания рулевого джойстика.
А за иллюминаторами только тьма, испещеренная пестрыми точками далеких и не очень, с тех пор, как на Андромеду установили новейший двигатель, многие из них стали ближе, звезд. Редко тьма сменялась яркими красками планетарных атмосфер.
- Ты покажешь мне Сириус?
Я обернулся и кинул короткий, ничего не выражающий взгляд в дальний угол кабины. Найдя знакомую фигурку, взгляд немного смягчился.
Тейнир терпеливо ждал, пока я закончу разговор с Гараксом и смогу обратить на него своё внимание.
Кинта… Крошечная империя, скромно ютящаяся всего в двух звездных системах. Их корабли пока не способны довезти своих создателей до далеких звезд, да и многие из этих звезд заняты мной и моими союзниками.
Любой кинта ниже любого коргина, больше всего они похожи на антропоморфных птиц, давно утративших крылья. У них большие головы с массивными клювами, маленькие треугольные ушки, обрамленные венцом жестких перьев, короткие передние лапки с четыремя когтистыми пальцами, упитанное брюшко, сильные задние лапы и длинные хвосты с роскошным пучком перьев на конце.
А ещё у них большие пронзительные глаза. Эти существа очень нравятся мне. Я выпросил у Кира разрешение помочь этой цивилизации выйти в космос, стать Империей. Осторожный Кир согласился не сразу.
Ведь кинты религиозны. Они, как и зонтевики, искренне преданы Спорию. Но они так же преданы нам, коргинам. Они понимают, что мы оберегаем их и будем защищать их, если кто-нибудь захочет на них напасть. Они признают меня Высшим Существом и благодарны, что я вожусь с ними.
Они молятся за меня своему Богу.
- Да, покажу. – я коротко кивнул в знак подтверждения своих слов. – Я ведь общал.
Тейнир, или коротко, Тей, как я иногда его называю, - что-то вроде посла кинт. Я показываю ему Галактику, обучаю его. Кинты не так разумны, как мы. И все они очаровательны в своём наивном неведении.
Отстранившись от стены, Тейнир, тихо звякая когтями по металлическому полу, подошёл ко мне и смешно задрал клюв, глядя на меня снизу вверх своими глубокими рыжими глазами.
И снова в его глазах блестят благодарность и некоторое виноватое недоумение.
Наклонив к нему голову на длинной мускулистой шее, я коротко лизнул его между глаз. Забавная традиция коргинов, сохранившаяся ещё с древнейших этапов развития. Тот коргин, что выше, в знак дружелюбия может лизнуть между глаз коргина пониже, но не наоборот. Ну, по крайней мере, потому, что тот, кто пониже просто не допрыгнет до лба того, кто повыше. Я такой ласки удостаивался только в детстве, природа наделила меня завидным ростом. Потому испытание в виде прочесывания шершавым языком буроватого пушка на чьем-то лбу достается в подавляющем большинстве случаев мне. Но в случае с Теем ощущения иные, непривычные, ведь, в отличие от нас, коргинов, конты покрыты плотным слоем гладких перьев. После чистки эти перья лишены привычной смазки – кожного жира, и смешно лохматятся, и тогда Тейнир не упускает случае тихо поворчать. Он любит выглядеть если не идеально, то, по крайней мере, сносно.
А мне кажется, что Тейнир, как и любая кинта, очень мил, когда перья у него торчком.
От неожиданности он зажмурился и втянул голову в плечи. Смешной, никак не привыкнет к этому жесту.
- Почему ты каждый раз так делаешь? – в голосе Тейнира было недоумение.
- Потому что мы, коргины, так делаем. Я рассказывал тебе.
- Когда приветствуете?
- Да.
- И когда заботитесь?
- Да.
Он задумался, наклонив набок свою птичью голову. Я не знаю, о чем он думает. Высшее Существо, но я не могу читать мысли. Возможно, оно и к лучшему.
Думает… Ну, пусть думает, ему ещё многое предстоит узнать и понять. Гораздо меньше, чем мне. Пусть думает. А я понаблюдаю.