- Как я понял – конфликт улажен, - спокойно произнес Бальтазар, повернувшись к драконам спиной, - мы улетаем. Адель…
- Да иду уже, - пепельно-серебряный тяжело вздохнул, и повернулся следом за «Мертвецом».
И вот что, ЧТО дернуло Мираэля его окликнуть. Хотя окликнуть – это ладно, но… кто его дальше за язык тянул?
- Хэй, Адель! – вдруг произнес Мира, - ты даже не попрощаешься? – кристаллический ощутил, как его медленно срывает с катушек. Очень знакомое чувство… в такие моменты, Мира мог наговорить чего-то и себе во вред. Но зачастую – хочет как лучше…
Пепельно-серебряный фыркнул, и повернул голову к Темному.
- А с какой стати? – негромко процедил «Смертоносец», чье сердце непроизвольно сжалось, как будто в предчувствии чего-то плохого. Ненавидел Адель это чувство, ой ненавидел…
- Ну, как же? – бодро поинтересовался Мира, - родня фактически! Темные корни, и общий знакомый! И е-богу, не виноват ты, что у тебя такая дура-мать! Была… -
… А получается как всегда.
Адель резко переменился в лице. Зеленые глаза потемнели, дыхание участилось.
ПРЕКРАСНО осознавая, что он делает, пепельно-серебряный вскинул руку, на когтях которой начали зажигаться зеленовато-серебристые огоньки.
Мира только сейчас понял, что сказал не то, что лишнее – ЗАПРЕЩЕННОЕ. Но было малек поздно. А голова дана не только для того, чтобы есть, видеть, и слышать. В голове обязан иметься такой орган, как мозг. Но у кого не имеется – тем сочувствуем.
Правда, Адель сейчас явно не был настроен на сочувствие.
- НИМАТЭ!!!
Между пальцами Эдельвейса тут же образовался зеленый энерго-шар с серебристым центром и серебристыми энерго-всполохами внутри. А через три секунды – небо прочертил тонкий, яркий, зелено-серебряный луч. Все вокруг озарилось зеленоватым светом.
Свет от луча ослеплял, и Мираэль смог уйти в сторону только чудом. Луч пролетел совсем рядом с кристаллическим, и содрал чешую с шеи. Вниз полетели рубиновые капли крови. Мира вскрикнул – скорее от неожиданности, нежели от боли…
А когда и свет, и луч исчезли – обнаружилось, что Сумрачных и след простыл.
Тяжело вздохнув, Мира коснулся пальцами края раны.
- Идиот я… - буркнул кристаллический, злясь на самого себя, - он ненавидит, когда при нем поднимают эту тему… что поделать, я его понимаю. Сам бы бесился, будь у меня такая мамаша…

Мираэль тяжело вздохнул, и убрал руку от раны. Сам про себя подумал, что неплохо бы поучиться и такому наиполезнейшему умению, как самоконтроль. А так же – умению «держать язык за зубами, когда надо». Адель теперь наверняка зол на него так, что мат у него будет через каждое слово… а иметь такого врага опасно. ОЧЕНЬ опасно. Раньше, Эдельвейс относился к нему нейтрально, воспринимая драки и схватки как формальную необходимость, а что будет теперь – Мира предпочитал не задумываться. Злопамятен ли Эдельвейс – он не знал, но лучше не попадаться ему на глаза в ближайшие несколько дней. Или несколько недель… в общем, вообще держаться подальше от границ Сумрака. Хотя когда его посылали на патрули, Мира никогда не видел Аделя. Отлынивает, вестимо…
Но все равно, лучше тоже подстраховаться, и попросить у Рейлз и Раду отлучки от патрулей Сумрачных границ. Юмор будет, когда они в голос спросят «а почему»? Ну и что Мираэль им скажет? Что мол, летали с Арраханой, напоролись на Бальтазара и Эдельвейса, я ляпнул Эдельвейсу про его родню, и он из меня чуть не сделал обгоревший кусок мяса? Рейлз будет в восторге от того, что её Элита нарывается на конфликты с Сумраком, да и Раду по голове явно не погладит. В лучшем случае – его, Миру, посадят на домашний арест (фу, позорище). А что будет в худшем – кристаллический предпочитал не задумываться.
Рана – можно попросить кого-нибудь из своих, чтобы вылечили. Сдавать его не станут, это Мира знал точно. Но идти к целительнице, которой сейчас вообще не было в лагере, кристаллический не стал бы и под угрозой Найтарии от самого Блада. Хотя… это слишком сильно сказано. Бо Блад, насколько знал Мира, за такие дела снимал скальп и сто шкур собственноручно.
Кристаллического передернуло. Нет, о сегодняшней стычке – молчок, молчок, и еще раз молчок.
- Знаешь, - задумчиво протянул Мираэль, - а меня эта рыба беспокоит. Сицилия называется. Кажется, у неё сперли её камешек, который служит этим рыбам мозгом… это не очень хорошо. Без камня, эти рыбы крайне опасны, хотя и убить их очень легко… но я как-то против такого расклада событий. Хэй, о чем задумалась? – кристаллический натянуто улыбнулся. Не хотелось если честно, сейчас разговаривать обо всем, что было связано с этими Сумрачными. О взбесившейся Сицилии – в том числе, хотя эта тема заслуживала пристального внимания. Она могла запросто прибиться к берегам того клана, чьи драконы сперли у неё камень, и распугивать всю морскую дичь. Учитывая же то, что сейчас лично у Темных идет период голода, и единственная надежда пережить зиму – океан, где дичь как известно общая, то будет крайне плохо, если «воры» оказались из темного клана.
Но Мираэль в этом почему-то сомневался. Никто из Темных уж точно не мог свистнуть этот камень. Дураков у Темных крайне мало, пользы от камня столько же, как от селедки молока, а убьешь рыбу – на суше камень рванет так, что снесет полконтинента, если вообще не весь континент. Это уж от случая зависит… но дураков на то, чтобы подобным образом избавиться от клана-конкурента, тоже мало, на счастье. Не факт, что взрыв не заденет и родную территорию, а по закону подлости – он заденет обязательно. Имбицил же в Темном клане был только один – Карай. Даже красная драконица Гаттерзельденштерн, несмотря на то, что была такой же неповоротливой горой мускулов, как и Карай, была в два раза умнее его, если не во все десять. Но Карай до такого вряд ли додумался бы…
Мираэль тяжело вздохнул, и посмотрел на воду. Его рана продолжала кровоточить, и ручеек алой крови стекал по плечу, груди, боку, и лапам, падая на воду маленькими рубиновыми осколками…

Мира улыбнулся. Кристаллическому было приятно, и даже боль немного утихла от прикосновения языка Арраханы, но… этого было мало. Увы, но на Элитного дракона не действовала никакая воинская магия – и как не печально, но «хорошая» в том числе. Здесь надо просить о помощи либо целительницу (к которой Мираэль как-то не собирался), либо – кого-то из Элиты…
- Ладно, думаю, нам по…
Закончить фразу ему не дали.
Вода под драконами опять забурлила, и оттуда вылетела темно-синяя «стрела», которая повисла прямо перед Мирой.
Мира от неожиданности оглушительно взвизгнул, как девчонка, и резко подался назад. Не завизжишь тут, когда перед тобой оказывается самая настоящая МОРДА, да еще с чем-то трепещущимся в пасти.
Впрочем – все оказалось не так страшно.
«Стрелой» и «мордой» оказался крупный бирюзовый дракон с серебристой гривой, и голубыми узорами по всему телу. А чем-то трепещущимся оказалась просто сельдь, которую дракон держал в своей пасти.
- УРИЭЛЬ… - прохрипел Мира.
Бирюзовый ловко перевернул рыбу в пасти, заглотил её (рыбу) на манер питона, и пристально уставился на драконов.
- Привет Аррахана…  Нужна помощь, как я вижу? – Уриэль невинно захлопал глазами, синими, как океан, - Мирочка, ты что, испугался?
Кристаллический глубоко вдохнул, прижав ладонь к груди – к тому месту, где по анатомическим законам находилось сердце. И на данный момент – сердце билось так, что для полноты картины не хватало только воплей «замуровали, замуровали, ироды!!! Выпустите, гады, выпустите!!!».
- Уря… - мягким голосом выдохнул Мираэль, расплачиваясь за «Мирочку», - Утка вернее… да пофигу… знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Ты мне сейчас будешь сдавать экзамен на маневренность, и работать предсказателем на тему «будет ли дождь»… - глаза «Псионика» медленно расширились, и в них появились фанатические огоньки. А на лице Миры расплылась улыбка в духе «я маньяк обыкновенный психованный».
Уриэль только отмахнулся. Хотя в общем-то, Мираэль вполне мог устроить такое.
- Шею покажи, приколист.
Тяжело вздохнув, Мира послушно отвел голову в бок.
Уриэль поднял руку, и коснулся пальцами края раны.
- Дарительница жизни, - негромко произнес Восьмой.
Рана начала медленно, но верно затягиваться.
Мира облегченно вздохнул – боль тоже пропадала.
- Уриэль, спасибо тебе… а что ты тут вообще делаешь?
- Гулял. В лагере делать глобально нечего… а тут смотрю снизу – вы о чем-то с Сумрачными разговариваете… с Бальтазаром и Аделем, верно?
Мираэль бросил на «Потока» удивленный взгляд. Сквозь толщу воды вряд ли можно было рассмотреть лица драконов.
- Откуда ты узнал?
- Элементарно. У Бальтазара нет ауры (а что-что, а ауру превосходно видно даже сквозь воду!), а заклинанием «Ниматэ» владеет только Эдельвейс. Его личное заклинание, - объяснил Уриэль, - хих, ну и как вам Бальтазар? Мажорный тип, верно?
Рана на шеё затянулась окончательно. Мираэль повертел головой, и убедился, что ничего не болит.
- Мрачный тип, да. Но я вижу его впервые…

Уриэль неопределенно передернул плечами. Сам он Бальтазара знал отлично. И знал, что сделало его таким… а вот откуда – это уже сугубо личный вопрос.
- Оно и понятно. Он не особо любит высовываться, предпочитая действовать издалека… мрачный тип. Вы думаю, заметили, что у него нет ауры, как у трупа.
Мираэль кивнул.
- Заметил. Это меня больше всего и напрягло… и его звание, «мертвец»…
Уриэль как-то странно усмехнулся, и посмотрел куда-то в сторону. Зрачки в глазах бирюзового были расширены – Уриэль ни на чем не фокусировал взгляд. Смотрел расслабленно, давая глазам отдохнуть после воды и пристального разглядывания окружающего его ночного подводного пейзажа.
- Просто, он и так мертв… - спокойно произнес «Поток».
Мираэль чуть не упал в воздушную яму.
- БРЕД…
- Это почему же? – голос Уриэля стал выше и жестче.
- Нет такой некромантии, которая смогла бы ТАК воскресить дракона! Даже целители на такое не способны! –с полной уверенностью в своей правоте отрезал кристаллический.
- Некроманты и целители, может быть и не могут… - согласился Уриэль, - а вот Лес Обреченных может. Этот дракон семь лет, три месяца, и три дня лежал мертвый в бастарадовских болотах. Ну и вот тебе и результат… Третья Элита. Он даже опаснее Эдельвейса. Адель просто предсказуемый, а Бальтазар… в общем, вам повезло, что дело не дошло до боя. Он с противниками долго не церемонится, и проявляет просто чудеса и кошмары жестокости. Неэмоционален и непредсказуем. Частенько с ним дрался, и удивлялся, как оставался в живых…
- Ну спасибо, утешил, - буркнул Мира, потихоньку понимая, на ЧТО они напоролись. На существо, которое было выше жизни и смерти. Которое балансировало на этих тонких гранях, и абсолютно не боится упасть, потому что падать ему уже некуда. Потому что выбора уже нет. Мертвец, ведущий жизнь ЖИВОГО существа, мертвец, не разлагающийся со временем… и мертвец, который возможно, даже опаснее Веденетты и Эдельвейса вместе взятых, - но он не стал идти на конфликт.
- Бальтазар не идиот. Ему не нужны бессмысленные драки, а сейчас была как раз такая. А вот если бы вы встали у него на пути, то я вам не завидовал бы, - заметил Уриэль, - нет, конечно, я бы поддержал, но тут же еще Адель…  ладно, все. Замяли тему. Я собственно, вынырнул только для того, чтобы подлечить, и поделиться сведениями. Мира – тебе, как Элитному, о своих врагах надо знать больше… бывайте, голубки.
Уриэль подмигнул драконам, описал в воздухе «мертвую петлю», и нырнул в воду с громким всплеском.
А Мираэль только вздохнул, и повернулся к Аррахане.
- Так ты там о чем-то думала… или мне показалось?

Мираэль передернул узкими плечами, как от холода.
В другой раз, такое заявление его бы не удивило. В мире полно схожих драконов. Он и Раду, например. Серебряные гривы и зеленые глаза, только у Раду все ярче и красивее. Но к роду фон Айсвойса Мираэль имел такое же отношение, как и майский жук к бабочкам. Они с Раду были похожи – но не более.
- Знаешь – в мире полным полно похожих драконов с похожими глазами… а сколько видений – я промолчу. Только у подобных видений есть одно неприятное свойство – они сбываются. А ты одна в семье? – Мираэль раньше никогда не задавался этим вопросом, - и ты по-моему никогда не рассказывала о своих родителях, ну окромя той черной, что тебя вырастила…
От долгого… «висенья» в воздухе на одном месте, уже начинал потихоньку пробирать холод. Мираэль поежился.
- Только, давай обсудим это в полете… я сейчас онемею, - буркнул кристаллический, и взмахнув крыльями, полетел куда-то в бок.
Невольно Мира вспомнил про Мецею, своего младшего брата. Как он там, интересно?..
Своих собственных родителей Мираэль не помнил. Во всяком случае – отца, который погиб от смертельной болезни. А мать умерла сразу же после рождения Мецеи – были какие-то осложнения, которые не удалось устранить. Вот он – минус живорождения… велика вероятность травм и несчастных случаев.
Мира вздрогнул, вспомнив мать – крупную драконицу нежно-голубого цвета… все её задние лапы тогда были выпачканы в крови, как и хвост и живот. И Мецея – пока слабый и беззащитный драконыш, напуганный незнакомым, и жутким запахом – запахом крови…
От этих воспоминаний Мираэля пробрала дрожь. Тряхнув головой, кристаллический продолжал лететь дальше.

- А отец? – как-то отстраненно поинтересовался Мираэль, - о нем тоже полный ноль? Я понимаю, вопрос в чем-то глупый… но все-таки?
В ушах кристаллического свистел прохладный встречный ветер. Крылья Мираэля неторопливо поднимались и опускались, вначале перепончатая пара, а потом оперенная. Вообще-то, подобным образом, кристаллический мог запросто летать и задом наперед – достаточно просто взмахивать «задней» парой крыльев, растущих из тазовой кости.
Встречный ветер же развевал на себе серебристую гриву Мираэля, на которой играли блики луны. Кристаллическая чешуя дракона в лунном свете окуталась полупрозрачным синеватым ореолом. Лучи лунного света падали на серебряную перепонку крыла, заставляя её блестеть чистым серебром.
В профиль, «Псионик» казался красивым. Но лети сейчас рядом с ним Кристаэль – различие бы больно ударило по глазам.
Мира вдруг невольно вспомнил свои ночные полеты вместе с тем же Кристаллом. Он учил Миру фигурам высшего пилотажа. У кристаллического дух захватывало, глядя на сложные и красивые фигуры, которые выписывало в воздухе гибкое тело Кристаэлла. А сейчас – и сам Мира мог ничуть не хуже своего прошлого учителя. Но настроение на выпендреж как-то резко пропало. Встреча с Сумрачными сбила с Миры весь разгильдяйский настрой.
Тяжело вздохнув, кристаллический продолжал лететь вперед. Теперь, воспоминания причиняли меньшую боль. Просто, Мираэль понимал, что все. Конец. Ложь и обман закончились, и от тех времен остался лишь грот в Ледяных Горах, сейчас уже заваленный. Тот обвал похоронил под собой многих – и Ледяных Тварей Кристаэлла, и увы, много Темных драконов…
Много воды с того времени утекло. Много изменилось.
Ностальгия…
Черный омут, притягательный, затягивающий в себя, шепчущий всего одно слово – «воспоминания… воспоминания»…
Мираэль и вспоминал. Сейчас – раз за разом вспоминал.
Свое детство. Свою учебу в бытность обычным учеником. Свою учебу на Элитного. Свои экзамены, которые прошел с блеском… ностальгия по былым временам, которые никогда уже не вернутся, захлестнула кристаллического крепкой петлей,  и отпускать пока не собиралась.
Раз за разом – «Псионик» продолжал Вспоминать те времена, которые уже давно прошли. Те времена обычного ученика, когда можно было ни о чем не волноваться, те времена, когда мир казался таким огромным, бескрайним, и разнообразным.
Правда, Мираэль и сейчас не особо жаловался на однообразие. Каждый день – что-то новенькое. Новая битва, новая общая клановая проблема, и новая общая клановая радость. Но проблем увы, пока было больше, нежели радости…
По летописям Мира знал, что самая большая смута была во времена правления Сиверины и Гринблад. И с тех времен тоже много воды утекло.
Прошлое… прошлое будущее. И будущее – будущее прошлое… одно – уже изведанное, обнюханное, обкусанное, и попробованное. Другое – томящее, неизведанное, неизвестное на вкус. Какое оно – будущее? Сладкое или горькое, черное или белое, яркое или темное, серое или пестрое? Все познается на собственной практике и на собственном опыте. Кто-то боится будущего, а кто-то сам идет к нему с гордо поднятой головой, и с улыбкой на лице. С улыбкой победителя, хотя еще неизвестно, что будет ТАМ, в этой манящей и сладкой черноте, именуемой Будущим. Кого-то сломает открывшаяся картина, кого-то укрепит, кого-то повеселит, а кого-то может оставит равнодушным, или даже разочаровавшимся…
Но некоторые были уверены в том, что будущее – в их руках. И ничто не способно предугадать или предсказать его. Мираэль лично считал, что свою судьбу драконы делают сами. И если так случилось – так тому и быть.

- Это вряд ли, - спокойно отозвался Мираэль, - глупая сказка, которую рассказывают детям старые драконицы. Молодая девушка, ничего о себе не знавшая, вдруг узнает, что она – наследница лидерского-глашатайского-целительского места в каком-то клане. В реальности, такое тоже бывает. Но крайне редко. И силы "верхушки" пробуждаются только после смерти текущего их обладателя, и только в одном наследнике… если рассматривать на примере лидеров, сейчас – во главе всех кланов стоят женщины. Последним лидером-мужчиной у тех же нас-любимых был Даркфлаер. У Сумрака – Нуминос, но он мертв. У Света – Стормлайт, и он тоже мертв. Так что исключено. ПОЛНОСТЬЮ исключено. Будь ты наследницей – у тебя уже были бы лидерские, или еще какие-нибудь силы. Твой отец скорее всего обычный воин из какого-нибудь клана, не обязательно из нашего. Может, он одиночка. Во всяком случае, узнать можно, хотя как – я сам не знаю…
Сам Мира благородным происхождением похвастаться не мог. Силы Элитного дракона передавались отнюдь не по наследству, а от наставника к ученику. Так что аристократов в Элитах не наблюдалось ни на грамм. Вот другое дело – Элитные Командиры и все, что выше. Да впрочем, Мира не особо жалел, что был «обычным» по своему происхождению. Аристократия давала только красивую фамилию (которая была именем первого представителя рода), но не более. Так что «обычные» Элитные в этом плане потеряли ничтожно мало.
Кристаллический продолжал неторопливо делать плавные и изящные взмахи крыльями. В полете, гибкое и стройное тело Миры казалось хрупким и невесомым, и не верилось, что этот дракон одной лишь силой мысли может стереть в порошок крупный валун…
Недооценить противника… самая страшная ошибка, которую можно совершить. Никогда не стоит относится к своему противнику легкомысленно. Это может стоить жизни. И к тому же – не уважаешь противника, банально не уважаешь себя. И свой инстинкт самосохранения в том числе. Нельзя быть абсолютно точно уверенным в своей победе. Жизнь и бои преподносят сюрпризы. Тот, что сегодня был хиляком и слабаком – завтра будет одним ударом крошить в пыль обломки скал. Тот, что сегодня выдыхал жалкие серные пары – завтра будет дышать испепеляющим и ослепляющим валом огня, превращающим песок в скользкое и идеально гладкое и ровное стекло, тускло блестящее в отблесках уничтожающего пламени…
Все меняются со временем. Меняется все – характер, внешность, силы, привычки, взгляды на мир… лишь немногие могут не измениться со временем, и не преподнести старым знакомым ничего нового. Но тот, кого ты задирал когда-то, ставил ниже себя, презирал, и в честном бою вытирал об него лапы (но чаще – проделывал то же самое в нечестном), завтра может превратиться из кролика в Волка со спокойным и уверенным взглядом, и твердой походкой, в которой скользит уверенность в своих силах, и осторожность опытного и видавшего виды зверя… увидишь ты его – того, кого раньше считал мусором – ТАКИМ, и ощутишь всю прелесть животного страха… страха перед тем, кто не жалел сил, времени, и крови на то, чтобы выжить, и стать сильнее, опытнее, мудрее, осторожнее… в то время как ты довольствовался тем, что есть, и не особо-то развивался дальше. Все свои «самые крутые приемы» ты отрабатывал на том сопляке, что ушел от тебя загнанным кроликом, а теперь вновь вернулся – но смелым и сильным волком… он знает тебя всего, знает все твои приемы и уловки. За те годы унижения он изучил тебя так, что знает тебя лучше, чем ты сам знаешь себя самого. И в случае боя – ты не сможешь преподнести этому Волку ничего нового… а вот он – может. Судя по уверенному и презрительному взгляду, которым он тебя наградил.
Но боя не будет. Этот Волк просто повернется к тебе спиной, и уйдет. Но он не забудет того, кто дал ему смысл жизни – Бой и Выживание. Не забудет того, кто стимулировал его на изнурительные, кровавые тренировки, не забудет того, благодаря кому вырос таким, какой есть сейчас… не забудет того, кто сделал из него, из Кролика – Волка…
Мстят только слабые. Сильные же – прощают. Ибо отлично понимают, что после драки кулаками не махают. Все конечно, так что без толку шуметь? В этой жизни есть дела в сто раз важнее, нежели обращать внимание на тех, кто его практически не стоит…

- Не главное, - согласился Мира, - в конце концов, аристократия дает тебе только красивую фамилию, и ничего больше. Правда странно обычно смотрится – был обычным драконом, а потом раз – и в лидерах… таким обычно просто напросто не доверяют, и тут начинается такое, что времена правления Сиверины или Гринблад просто отдыхают. А Шагготар – тот вообще стоит в сторонке… ну предположим, что можно выделить в аристократии и такой плюс – банальное доверие, а не то, что пришел какой-то никому неизвестный тип, и бац – всем привет, я у вас теперь лидер!
Впрочем, и у Темного клана случалось такое. Единственным лидером, не имеющим отношение к роду Блада – был Даркфаер. Но он хотя бы был хорошо известен в клане Тьмы, так что у Шагготара не было возражений, чтобы Флаерс стал мужем его дочери. Единственное, против чего выступал Шэгот – против лидерства Даркфаера. Т.к он (Шагготар) сам был за чистоту лидерской линии, и не особо одобрял того факта, чтобы Фаерс стал лидером. Но – как будто Харуте было важно мнение отца…
Правды о смерти красной лидерши никто не знает. Многие считают, что она погибла из-за болезни. Даркфлаер был не таким дураком, чтобы раскрывать правду. Что ни говори – а они с Кристаэллом друг друга стоили… как Блад и Айсвойс, хотя Рейлз, часами проводившая за летописями, находила, что между этими двумя парочками различий тоже много. Айсвойс никого не предавал, это раз. До дел клана ему было как раз очень большое дело, это два. Он и Блад, несмотря на то, что они друг друга терпеть не могли (читая едкие комментарии, которые в своих записях отпускал Блад в адрес Айсвойса, черная тихо хихикала) – всегда были не разлей вода. Даркфаер же и Кристаэлл друг друга даже не ненавидели – друг на друга им было взаимно и глубоко наплевать, и их отношения и разговоры дальше формальностей не заходили. Впрочем, никто все равно не знает, что у них там было на самом деле… просто это банально никого не интересовало. Тогда был принцип «сказали-делай», а отношения начальства народ волновало не особо. Да и сейчас впрочем, такая же ситуация. Какая нафиг разница, кто с кем спит, кто кого ненавидит, и кто против кого строит козни? Не это должно волновать, а другое. Да и сунешь нос в личную жизнь «верхушки» - можешь в лучшем случае остаться без носа. А в худшем – без головы и шеи в придачу.
Правда, любопытные все равно находились. Большей частью – ученики и драконята. Для самых смелых подойти к Кристаэллу и отважно спросить у него «сэр, извините, а какие у вас отношения с нашим лидером? (глашатаем-целителем, вставить свое)» - было так же естественно, как вопрос «а зачем надо кушать?». Причем подходили только к Кристаэллу. Что у Рейлз с отцом – и так известно, ни для кого не было секрета, что «любимая дочка» на могилке своего отца канкан спляшет. А вот Кристаэлл – личность загадочная и неординарная, вызывала просто-таки нездоровый приступ любопытства.
Но ответы он всегда давал вежливые. Правда, взрослые драконы видели в его ответах один и тот же смысл – «мне на них наплевать», что впрочем, и так было верно.
И причем задать прямой вопрос – «а вы спите?» - однажды отважилась только Рейлз, когда она вместе с Даркфлаером и Кристаэллом обсуждала дела клана. Вопрос был понят более чем верно, и ЭТИ лица, черная лидерша запомнила на всю жизнь. Ответили драконы синхронно, и от их голоса даже стены инеем покрылись (в буквальном смысле) – «нет». Позже, тогдашний целитель объяснил лидерше всю суть этой психологии. Не правда – так нечего злится, не про нас. На вопрос же о лицах, дракон только неопределенно пожал плечами. Выражение-то было секундным, но в памяти черной драконицы они остались на всю жизнь. Но с тех пор, Рейлз этим вопросом не задавалась. До личной жизни брата и отца ей было в общем-то побоку, а со скуки, ребенок мог ляпнуть что угодно. 
Когда Аррахана его лизнула, Мираэль прикрыл глаза и громко мурлыкнул, как кот.
- То ты что-о-о-оо? – ехидно посмотрел на драконицу кристаллический, продолжая делать плавные взмахи крыльями. Вначале – перепончатая пара, потом – оперенная… у драконов со слабым зрением, асимметрия этого движения вызывала пестроту в глазах, и даже легкое головокружение.

Мираэль понимающее улыбнулся, летя дальше.

Ненужные, болезненные воспоминания о Кристаэлле наконец-то ушли в небытие. На смену им – пришло воспоминание детства… ученический возраст.
Весело тогда было. ОЧЕНЬ весело. Наверное, Мира со всей компанией шумел тогда на весь Темный клан. Для драконышей было самым дорогим – слинять ночью из лагеря и дразнить мантикор… разносы лидера тогда слушали в пол-уха, лишь изображая на лице саму невинность, а в голове уже крутился план очередной шалости…
Сладкие воспоминания были прерваны ледяным голосом, прозвучавшим в голове Миры:
"Мираэль, золотце, мне глубоко наплевать на то, где ты сейчас, и чем сейчас занимаешься. Чтобы через пять минут был в каньоне, перед моими глазами. Если ты сейчас с Арраханой - её можешь с собой взять, будет полезно. Ей.»
Кристаллический вздрогнул. Тон Раду ему ОЧЕНЬ не понравился…
Хих. Начинается веселая жизнь… кажется, пора заказывать себе место на кладбище.
«Псионик» обернулся к Аррахане.
- Извини… Раду зовет. Говорит, что и ты можешь полететь, если хочешь…

Сделав мощные взмахи крыльями – Мираэль к Каньону.
Кристаллический сильно нервничал. С чем-чем, а вот с фантазией у Раду дела обстояли просто прекрасно. Нет, вряд ли он конечно заставит драться со взрослой Серпенсерой при завышенном лимите времени. На такое зверство даже Кристаэлл никогда не шел…
Тяжело вздохнув, «Псионик» сделал еще несколько взмахов крыльями...

===> Каньон для тренировок